От Джеймса Барнса, тем, кем он был во время войны — мало что осталось, только имя, да симпотичная мордашка. Любовь к жизни растворилась в веренице убийств, чувство вины буквально душит и тянет ко дну. Джеймс пытается вспомнить хорошее о себе, но даже если получается — все меркнет под алыми разводами. Простая истина: тот мальчик из Бруклина, что носит имя Барнса — давно умер. Еще тогда, когда Гидра подобрала его в холодном ущелье, забрав на бесконечные опыты, превратив жизнь в ад.
Теперь он совершенно другой человек.
Сержант Джеймс Барнс верно служил своей стране и погиб во время службы, помогая своему лучшему другу — Стиву Роджерсу. В истории о нем осталось только хорошее, крутой и веселый парень, хороший друг и любимый брат. Девушек любил, снайпером был, да просто не повезло, как и многим в то время.
Гидра не знает пощады и не отпускает ценное сырье. Зола считал Барнса своим еще с того раза, когда он впервые попал к нему в лапы. Крепкий малый, выжил там, где другие умирали, он был полезным. Прошел ад, чтобы его забрал друг — Зола все же был разочарован, пока игрушку не вернули назад. Баки Барнс погиб как герой — значится в истории. Но то, что с ним произошло — намного хуже смерти.
В его голове настоящий ад — Барнс вспомнил абсолютно все. Как потерял себя в лабораториях, в постоянных экспериментах, став лишь оружием и гордостью Золы. Они проверяли его, натаскивали, вбивали программу преданности. Он верный солдат. Память стирали бессчетное количество раз, оставляя белый лист, отправили в криосон, пробуждая лишь ради важных задач. За человека даже не считали, просто оружие, которое можно использовать. Зимний солдат превратил тысячи жизней в ад, лишил ее многих и стал тем, в чье существование бояться поверить. Призрак разведки, тот самый убийца с металлической рукой. После встречи с ним никто не выживал. Кроме одной лишь рыжей шпионки. Ее вспоминать больнее всего. Сперва он был ее учителем в стенах Красной Комнаты, любовником. Наташа была той, что смогла заставить его сомневаться, чувствовать себя хоть кем-то, но и это у него забрали, как и все остальное. Неповиновение карается жестоко, обнуление и очередной сон. Встретив после ее в Одессе — он едва чуть не убил Черную Вдову, оставив с пулевым ранением и проваленным заданием. Чтобы потом встретить ее вновь и снова отпустить.
Гидра совершила ошибку, отправив его за жизнью Стива Роджерса. Солдат, пробыв вне камеры слишком долго, начал вспоминать, задавать вопросы, а они бесчеловечно снова превратили его мозг в кашу. Как с животным. Они забирали все, ломали его годами, чтобы отпустить на свободу никем. Капитан Америка лишь дал ему направление и Баки скрылся с радаров, в одиночестве вспоминая кем он был и… кем он стал. Слишком много крови на руках для одной жизни.
Жизнь в Бухаресте была прервана мстительным придурком. Барнс снова видит свое имя везде, его обвиняют в убийстве, ищут всем миром, хоть он ничего и не делал. Кровь все льется, и все из-за него, а он простоьжелает покоя. Побег — лучшая вещь, но все превращается в бесконечную беготню на фоне развала Мстителей. Из-за него одного. Баки винит себя, но все становится хуже лишь с Тони, когда раскрывается правда. Зимний солдат убил его родителей, а теперь уходит, забрав с собой его друга. Хотя, кто еще кого забрал? Оставив после себя лишь разрушенный мир.
В Ваканде пытаются помочь и, что важно, закаты там действительно чудесные. Баки, в принципе, может жить со всем этим, если переживет войну, что надвигается уже с небес. Знает, что не пройдет все бесследно и когда демонстрируют новую руку, то с усталостью спрашивает где драка. Белый Волк готов защищать свой новый дом.
Барнс — человек спокойный, тихий, старается переживать собственных демонов в одиночестве и не трогать других. Блеклая тень того Джеймса Барнса, но все еще способная шутить, улыбаться и быть приятным в общении, пока снова не окунется в кошмар из кровавых лиц. Он тот парень, что за брата и двор стреляет в упор, и тот, что будет огребать от Стива за слишком грубые слова. Переходит от режима милого котенка до бесстрашного бойца за пару минут. Баки может милашка, но не стоит забывать о роде его деятельности. Планы на игру, возможные союзники:
Ну мы все понимаем какой огромный простор у персонажа. Конечно, Стива и Брока я без внимания не оставлю, я подарю им мир вместе со сливами и винтовками. Еще бы хотелось взаимодействовать и с другими Мстителями, развивать с ними отношения и не помереть от случайного выстрела Старка. Могу и в спидпостинг и в неторопливую игру. От 3000к до 10000к, да с: пост Зимний Солдат не чувствует ровным счетом ничего, даже когда Мария Старк пытается отцепить его руку от своей шеи — пустота, холодный расчет и желание быстрее стереть это из памяти. Ее судьба предрешена, но она все еще борется, отчаянно царапает металл своими ногтями, хрипит — и ему кажется что она хочет что-то сказать. Программой это должно игнорироваться, стираться, не доходя до сознания, но почему-то доходит и сбивает его. Все они говорят перед смертью — те, кого он относительно помнит всегда что-то говорили и это мало его интересовало. Тогда почему сейчас он так рискует, запинаясь и не доводя дело до конца? В этой женщине нет ничего, что могло бы вызвать помехи, однако его установка выходит из-под контроля.
Он сбивается всего на пару секунд, ослабляя хватку и разбирая имя среди хрипов. Оно прочно оседает в сознании, остается среди пустоты и от того становится еще более громким, почти раздражающим, вызывающим странное чувство, которое он описать не сможет. Зимний убивает ее, но абсолютно точно не понимает почему произносит имя какого-то Тони перед смертью, а не проклинает его. Он повторяет имя, зная, что совсем скоро его забудет. Думает об этом, пока добирается обратно, прихватив кейс с сывороткой, что создаст новых солдатов. С заданием он справляется, а дальше все по плану — рапорт, обнуление и заморозка. Они редко меняют планы, зная, что длительное прибывание на свободе ведет к неповиновению. Его начальство хитро и расчетливо, но поразительно слепо, ослепленное алчностью и властью. Они не замечают его заминку, спускают на самотек странную отстраненность, отпуская обратно в мир.
Избавься от всех Старков. Зимний получает новую установку, не задает никаких вопросов и просто отправляется выполнять задание. Меняет стандартную амуницию на гражданское, выходит в мир, чтобы забрать очередную жизнь того, кто не угодил ГИДРЕ. Таких много, Старки не первые и далеко не последние. О сыне сказали немногое — адрес и установку никаких свидетелей, что говорит о наличии в доме посторонних. Это до конца не вызывает у него никаких сомнений, хотя стоило бы.
Такие моменты почти убивают, Солдат некоторое время просто гуляет по городу, среди других людей и чувствует себя мертвым. На их лицах улыбки, в глазах счастье, а он просто набор программ и установок, машина, что смотрит на них и не понимает. Пытается, конечно, но тщетно. Хочется быстрее просто вернуться в камеру, но у сознания эта мысль вызывает отторжение. Словно что-то внутри его этому не радуется, что странно — давно пора привыкнуть к сценарию, он повторяется из раза в раз. Процесс обнуления вгрызается в память прочнее всего, душит и гложет болью, проходящей электрическими разрядами. Ее не вытравить, все это не вытравить, как и зависть к обычным людям.
До особняка он добирается только после полуночи, когда бесцельная прогулка стала раздражать, как и голоса людей. Охрана мало приносит проблем, как и соседи. Самые близкие едва ли услышат выстрел, но Солдат устраивает себе маленький праздник. Никакого огнестрельного — в ход идут ножи. Ему определенно не положено замечать, что особняк слишком роскошный для обычного ученого. И точно не нужно чувствовать что-то вообще сродни любопытству — это мешает его работе.
Первый жертву он находит на первом этаже, в такой же изящно обставленной гостиной. Слишком даже, это раздражает. Зимний аккуратно вспарывает глотку спящей женщине, зажимая ее рот, не позволяя поднять шум. Страх в глазах впечатывается в память, как и кровь, капающая на идеально чистый пол. Никаких свидетелей — он никого не оставит.
Второй этаж оказывается практически пуст, не считая лишь последней комнаты. Ему сразу бросаются в глаза чертежи, сделанные явно детской рукой. И от этого почему-то перехватывает дыхание и накатывает тоска, что-то такое знакомое сжимается в сердце, появляется мысль, что он забыл что-то действительно важное. Вторая заминка за день превращается чуть ли не в панику, когда до него доходит что ему приказали сделать. Ему нужно убить ребенка. Забить во сне, как животное — чего сложного? Он часто это делал. И женщин, и мужчин убивал, но не детей. Причем плохо притворяющихся спящими.
— Разве мама не говорила тебе, что ночью надо спать? — собственный голом звучит так… непривычно, хрипло и приглушенно, словно он в маске. Солдат отметает эту мысль, пряча в карман куртки и незаметно старается вытереть окровавленную ладонь о штаны. Ему никто не сказал, что это будет ребенок… и что это будет так сложно.
|
